Из первых уст о лечении детских лейкозов в РФ с применением стволовых клеток пуповинной крови. Интервью с директором онкоцентра им. Горбачевой Афанасьевым Б.В.

Редкий случай, когда удается собрать вместе лучших врачей НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой, чтобы поговорить об успехах в их работе, насущных проблемах и главное – историях пациентов, которые уже прошли лечение и вернулись к обычной жизни. И, к счастью, таких историй много.

Так, год назад мальчику из Челябинска была выполнена трансплантация клеток пуповинной крови, чтобы спасти его от лейкоза. По просьбе Гемабанка, который сохранил и подготовил биоматериал для трансплантации, врачи расскажут, как проходило лечение, а также какова ситуация в России для других детей с подобным диагнозом.

В беседе приняли участие четыре врача института.

Расскажите, пожалуйста, об этом клиническом случае

Екушев Кирилл Александрович, гематолог и лечащий врач ребенка:

— Мальчик по имени Никита приехал к нам из Челябинска. Диагноз острый лимфобластный лейкоз был поставлен в 2014 году в возрасте двух лет. Ребенок получал необходимую терапию, однако в 2017 году случился рецидив. К счастью, родители ожидали второго малыша, который и выступил донором. Для этого во время рождения родители сохранили пуповинную кровь, из которой в дальнейшем были выделены гемопоэтические стволовые клетки, необходимые Никите для трансплантации. Биоматериал оказался полностью совместим, и родители обратились к нам, чтобы провести пересадку. Трансплантация была выполнена в январе 2018 года: Никите были пересажены стволовые клетки пуповинной крови и костного мозга от брата. Затем в сентябре того же года была выполнена повторная трансплантация. Сейчас у ребенка наблюдается ремиссия, он чувствует себя хорошо.

Как вы можете оценить качество подготовки клеток пуповинной крови для трансплантации банком персонального хранения?

— Мы можем оценить качество на отлично. У биоматериала была высокая клеточность, не было никаких проблем с транспортировкой биоматериала. Это очень важный критерий, чтобы трансплантация прошла на высшем уровне.

Каким категориям пациентов чаще всего приходится проводить родственные трансплантации?

Борис Владимирович Афанасьев, директор НИИДОГиТ им. Р.М. Горбачевой, д.м.н., профессор, заслуженный врач РФ:

— К сожалению, у большинства пациентов в России в семье не находится совместимого донора. Тех, кому повезло, не более 10-20%. Поэтому довольно часто выполняются частично совместимые, или гаплотрансплантации от полусовместимого родственного донора. Однако есть и третья категория пациентов, которым оказалось невозможным найти донора среди родственников, в этом случае проводится поиск донора в регистрах. Количество родственных пересадок сейчас растет благодаря гаплотрансплантациям. Сохранение пуповинной крови еще не так распространено среди населения, поэтому их меньше. Трансплантация клеток пуповинной крови в ближайшее будущее не может заменить другие источники: костный мозг и периферическую кровь после стимуляции, но, во всяком случае, является альтернативным источником клеток, увеличивает вероятность успешного лечения. Не редкость, когда «на помощь» приходят родные братья и сестры. В случае с Никитой, в семье которого при рождении были сохранены стволовые клетки пуповинной крови младшего брата, все прошло удачно. Биоматериал был качественно сохранен, обладал высокой клеточностью и необходимым
объемом.

Сколько пациентов ежегодно принимает ваше отделение?

— За все годы работы мы провели порядка четырех тысяч родственных трансплантаций. В последнее время ежегодно мы проводим около 400 пересадок – половину взрослым, половину детям. Если говорить про тип биоматериала, то в 60% случаев проводится аллогенная (от неродственного или родственного донора) трансплантация, остальные 40% — аутотранплантации (используются собственные клетки). Самый частый на сегодня вид трансплантации – совместимая неродственная пересадка клеток от донора, затем идут трансплантации от совместимых родственных доноров. Далее по «популярности» следуют гаплотрансплантации и уже затем — пересадки с использованием пуповинной крови.

В каких лечебных заведениях РФ проводят подобного рода трансплантации?

— Сегодня в стране есть три лидера в этой области, и наш институт среди них. Например, мы проводим больше всех трансплантаций в год. Далее есть два ключевых центра в Москве – Национальный медицинский исследовательский центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева, а также Национальный медицинский исследовательский центр гематологии. К счастью, сейчас в стране появляются и другие медицинские учреждения, которые вскоре будут также проводить сложные виды трансплантаций.

По данным предыдущих пяти лет, дефицит донорского материала в РФ составил 65%. Изменилась ли ситуация сегодня?

— Дефицит в России по-прежнему ощущается остро, хотя некоторые медицинские центры используют международные регистры доноров, и отчасти эта нехватка перекрывается. Это дорогой и достаточно медленный процесс, но мы не можем отказываться от него. Да и вряд ли когда-либо сможем, на самом деле. Сегодня ни одна страна не может покрыть потребность в костном мозге своими силами. В этом вопросе страны должны объединяться, чтобы у пациентов было больше возможностей найти совместимого донора.

Какие государственные квоты для поиска и назначения донорского материла есть у россиян сегодня?

— В последние годы ситуация с квотами улучшилась. Например, нам за последний год выделено более 200 квот на поиски донорского биоматериала внутри России. К сожалению, квот для поиска за рубежом пока нет. Насколько я знаю, и другим учреждениям были выделены подобные квоты. Поэтому и для нас, и для пациентов ситуация действительно изменилась в лучшую сторону.

Какие фонды помогают найти необходимые средства на лечение? На кого можно рассчитывать родителям, которые уже столкнулись с данной проблемой?

Маркова Инна Викторовна, заместитель директора НИИДОГиТ им. Р.М. Горбачевой:

— На сегодняшний день вокруг нашего института объединилось большое сообщество благотворительных организаций, которые помогают финансировать закупки лекарственных препаратов, реагентов, оборудования. Также они активно помогают родителям, которые приезжают из разных регионов со своими детьми и нуждаются в пребывании в городе, пока их ребенку проводят диагностику или трансплантацию. Среди крупных, с которыми работаем именно мы – «Русфонд», «Ад Вита», фонд «Свет». Однако мы сотрудничаем и со многими малыми организациями, которые также активно помогают нам и людям, попавшим в такую тяжелую жизненную ситуацию. А вообще благотворительные фонды помогают тем пациентам, донор для которых был найден за границей. Российские квоты покрывают только трансплантации с участием доноров из нашей страны. Но и тут фонды активно участвуют финансово, если лимиты квоты на сопроводительную терапию были превышены.

С какими банками пуповинной крови вам доводилось сотрудничать? Как оцениваете эффективность этой работы? И какова роль банков пуповинной крови, по вашему мнению?

Паина Олеся Владимировна, гематолог, к.м.н.:

— На сегодняшний день сотрудничаем с Гемабанком, которым довольны: мы высоко оцениваем качество, подготовку и доставку биоматериала. Второй банк, с которым мы ведем работу – Покровский банк в Санкт-Петербурге. В обоих случаях мы заинтересованы в расширении сотрудничества, однако для этого необходимо большее количество протипированных образцов биоматериала.

Борис Владимирович Афанасьев, директор НИИДОГиТ им. Р.М. Горбачевой:

— Я продолжу этот важный вопрос. Дело в том, что для семей с больным ребенком очень важно выполнить трансплантацию в срок. Очевидно, что доля участия банков пуповинной крови для сложных трансплантаций должна расти. Нам бы также хотелось, чтобы частные персональные банки пуповинной крови в России становились бы в том числе публичными. Это расширит количество протипированных образцов в России, и у большего количества пациентов появится возможность найти совместимого донора. Пока это сложно, однако я верю, что в стране должна рано или поздно появиться и такая возможность.